Начало Средневековья ознаменовалось «великим переселени­ем народов». На европейскую территорию вторглись гунны. «Без определенного места жительства, без дома, без закона или устой­чивого образа жизни кочуют они, словно вечные беглецы, с ки­битками, в которых проводят жизнь», – писал о них римский историк Аммиан Марцеллин.

Северные европейские народы также «пришли в движение в необычайных размерах. И шла молва, что на всем пространстве от маркоманнов и квазов, до самого Понта множество неведомых вар­варских народов надвинулось к центру с женами и детьми». Римс­кая империя пыталась регулировать этот процесс. С некоторыми народами заключали договоры, позволявшие тем селиться на тер­ритории империи, где для них выделялись казенные или отторгну­тые от больших поместий земли в соответствии с законами о гос­теприимстве: бургунды, вестготы. Аммиан Марцеллин так описал переселение готов: «Получив от империи разрешение перейти че­рез Дунай и занять местность во Фракии, переправлялись они це­лыми толпами днем и ночью, на кораблях, лодках, выдолбленных стволах деревьев». Эти миграционные процессы были столь масштабны, что им уделили внимание в своих трудах Иордан и Тацит, Прокопий Кесарийский и Маврикий. Они продолжались на протяжении нескольких столетий и окончились только к XIII в.

 

Римская империя все больше узнавала о варварах, живущих около ее границ, выявляя для себя совсем не варварские формы их морали и поведения в быту. Римский историк Публий Корне­лий Тацит отмечал, что «ни один народ не является таким щед­рым в гостеприимстве, как германцы. Считается грехом отказать кому-либо из смертных в приюте, каждый угощает лучшими ку­шаньями, сообразно своему достатку, когда угощения не хватает, то тот, кто сейчас был хозяином, делается указателем пристани­ща и спутником, и они идут в ближайший дом без всякого при­глашения, и это ничего не значит. Обоих принимают с одинако­вой сердечностью. По отношению к праву гостеприимства никто не делает различия между знакомым и незнакомым. Если, уходя, гость чего-нибудь потребует, то обычай велит предоставить ему эту вещь. Также просто можно потребовать чего-нибудь, в свою очередь, и от него. Они любят подарки, но ни данный подарок не ставится себе в заслугу, ни полученный ни к чему не обязывает. Отношения между хозяином и гостем определяются взаимной предупредительностью». В трудах византийских историков Феофана «Хронография», Маврикия «Стратегикон», Иордана (Иорнанда) «О происхождении и деянии гетов» появляются описания жизни славянских народов. Благодаря различным формам походов: воен­ных торговых, дипломатических, а также миграционному процессу в виде великого переселения народов продолжали развивать­ся и совершенствоваться в средневековье многочисленные контакты между народами, благотворно влияя на общее поступательное развитие.

 

Паломничество и крестовые походы.

В эпоху Средневековья покровителями странствующих и путе­шествующих становятся волхвы: Бальтазар, Мельхиор и Каспар, совершившие в свое время небывалое, поистине священное странствие, пришедшие на поклонение явившемуся в мир Младенцу Иисусу. В эпоху Великих географических открытий их заступниче­ства и помощи просили мореплаватели и миссионеры. Они стали почитаться христианами со II–III вв.

Паломничество в средние века получило широкое распростране­ние. Странствия пилигримов в Палестину начались уже в III–IV вв. При императоре Константине были построены храмы в Иеруса­лиме, в частности над Гробом Иисуса. Мать Константина, царица Елена, в преклонном возрасте предприняла странствие в Иеруса­лим, где содействовала открытию Древа Креста Господня в одной из пещер, недалеко от Голгофы. К этому времени восходят имена таких известных паломников, как св. Порфирий, впоследствии став­ший епископом Газским; Евсевий Кремонский; св. Иероним, изу­чавший в Вифлееме Святое Писание, св. Павла и ее дочь Евстахия из знаменитого рода Гракхов, которые похоронены недалеко от места рождения Иисуса Христа.

В IV в. паломничество в Святую Землю сделалось настолько массовым явлением, что и среди самих паломников оно часто стало восприниматься просто как «зарубежный туризм». Это потребовало введения ограничений на данный вид странствий со стороны церкви. Известны по этому поводу выступления св. Григория Нисского, указывавшего на злоупотребления и опасности странствований на богомолье в Иерусалим. В одном из своих писем он провозглашал: «Христос и Святой Дух не обитают в одном месте более, нежели в другом»; жители Иерусалима, проживая на Святой Земле, совсем не являются безгрешными. Во время проповедей часто приводились высказывания авторитетных церковных деятелей. Например, св. Августина: «Господь не сказал: иди на восток и ищи правды, плыви на запад, получишь отпущение. Не замышляй отдаленных путешествий, будь там, где веруешь, ибо к тому, кто вездесущ, приходят не морем, но любовью». Эту тему развивал и св. Иероним: «Небесное царство одинаково открыто как для Иерусалима, так и для Британии». И общим для них был тезис о том, что бесчисленное множество святых наслаждались вечною жизнью, никогда не видев Иерусалима. Но все увещева­ния были напрасны.

 

По мере распространения христианства в Европе все больше появлялось желающих посетить Палестину. Уже в V в. для палом­ников, следовавших из Галлии, был составлен маршрут, или дорожник, который служил им путеводителем от берегов Роны и Дордоны до реки Иордан. В VI в. из Пьяченцы совершил стран­ствие в Святую Землю св. Антонин с большим количеством своих почитателей. После этого путешествия был составлен еще один дорожник, носящий его имя и обстоятельно описывавший Свя­тую Землю.

В VII в. при халифе Омаре Иерусалим был захвачен мусульма­нами. Но это не остановило паломничества. Уже в начале VIII в. хроники свидетельствуют о посещении Иерусалима епископом Галльским – св. Аркульфом, оставившим воспоминания о своем странствии. О посещении саксонского епископа Гилебальда оста­вила рассказ сопровождавшая его в странствиях родственница-монахиня.

Наиболее благоприятные условия для паломничества сложи­лись во времена правления халифа из династии Аббасидов – Гаруна аль-Рашида (786–809). Между ним и императором Карлом Великим (768–814) установились полные взаимного уважения отношения, подтверждением чему может служить дар Гаруна аль-Рашида. Он послал Карлу Великому ключи от храма Гроба Господня и самого священного города. В это время в Иерусалиме по указу Карла Великого был построен специальный странноприимный дом для паломников. В IX в. по воспоминаниям французского монаха Бернарда, это странноприимное учреждение состояло «из двенадцати домов или гостиниц; тут для паломников была открыта библиотека, как и в других странноприимных домах, ос­нованных в Европе Карлом Великим. В пользовании этого благо­честивого учреждения были поля, виноградники и сад, располо­женный в долине Иосафатовой».

Паломники шли в Палестину не только на богомолье, но ими руководствовало и желание обрести частицы мощей, а также дру­гие реликвии. Ежегодно в Иерусалиме 15 сентября устраивалась ярмарка на площади у церкви Девы Марии. Торговля среди па­ломников была столь прибыльной, что купцы из Генуи, Вене­ции, Пизы, Марселя имели свои конторы в городе и целые ули­цы для поселения.

Начиная с IX в. паломничество стало налагаться в виде публичной кары и средства к искуплению вины. В 868 г. знатный и богатый бретонец Фротмонд, убивший своего дядю и одного из братьев, был присужден на трехразовое «путешествие» в Святую Землю для получения полного искупления своих грехов. Римский пре­фект Цензий, оскорбивший самого папу в церкви Санта-Мария-Маджоре, пленив его в алтаре и посадив в тюрьму, был вынужден вымаливать себе прощение у подножия Гроба Господня. Хро­ники пестрят подобными рассказами.

В XI в. католическая церковь заменила паломничеством цер­ковное покаяние. Согрешившие осуждались оставить отечество и должны были скитаться, подобно Каину. Но такая форма покаяния вполне соответствовала деятельному и беспокойному харак­теру западноевропейских народов. Надо отметить, что паломни­чество существовало и поощрялось всеми религиями, начиная с глубокой древности. Оно является одной из сторон внутренней мотивации туризма и близко самым естественным чувствам че­ловека, помноженным на религиозный порыв. В Средневековье не было страны в Европе, которая бы не имела «своего» мучени­ка или апостола, к которому обращались за помощью и поддерж­кой люди.

Странствия с миссионерскими целями, наоборот, всячески поощрялись. Одним из первых миссионеров, распространявших христианство еще в IV в. в европейских странах, был Мартин Турский. Начав проповедническую деятельность в районах северо-за­падной Галлии, он затем отправился в Британию. Там его дея­тельность была настолько успешна, что многие бритты, став хри­стианами, в свою очередь занялись миссионерской деятельностью. Они распространили христианство в Ирландии и далее, вплоть до Исландии.

В Ирландии начинают основываться монастыри, которые со временем превращаются в крупнейшие европейские культурные центры. В IV–VIII вв. ирландская церковь по уровню культуры занимала лидирующее положение в Европе, храня достояние ан­тичности. В ирландских монастырях не чуждались греко-римской науки и культуры, никто, в отличие от жителей материка, не отрицал их как «языческие». В школах при монастырях изучался греческий язык. Монахи читали, переводили и переписывали про­изведения латинских поэтов и прозаиков.

Ирландская монастырская традиция требовала паломничества как составной части служения богу. Главным содержанием паломничества была миссионерская деятельность. Многие из ирландских монахов стали основными проповедниками христианства, а также и культурных достижений на материковой Европе. Именно ирландскими монахами в значительной степени был подготовлен «каролингский ренессанс» VIII–IX вв. Среди них были и такие, кто «искал пустыни в океане», достигая самых отдаленных остро­вов и Исландии. Они следовали в этом «обычае странствования» Христу, устремляясь в наименее обжитые места Запада и стано­вясь анахоретами. Наиболее прославленным из них является св. Колумбан, живший на рубеже VI–VII вв. Колумбан был очень образованным человеком. Он прекрасно знал произведения Вер­гилия и Горация, читал Сенеку и Ювенала. Главным его жела­нием было «странствовать за Христа» (pro Christo peregrinari). И, подобно Христу, он пустился в путь с двенадцатью товари­щами-монахами. Первый монастырь был им создан в 575 г. в пу­стынных Вогезах. Он как миссионер путешествовал по Галлии, Алеманнии и Лангобардии, основывая монастыри. Но ему тре­бовалось одиночество, и Колумбан оставлял свои монастыри, удаляясь на жительство в безлюдные места. Наиболее известным и крупным культурным центром становится монастырь недалеко от Генуи – Боббио. Сюда стекалось огромное количество палом­ников. Известно, что в обязанности части монахов стал входить прием гостей и паломников.

Св. Аманд, современник Колумбана, также был известен как странник-миссионер. Развитие миссионерства в то время было обязано подвижничеству монахов, воспитанных в ирландской традиции. Они вдохновлялись призывом «Странствовать во имя Бога», т.е. нести в мир Слово Божие.

Уже в раннее Средневековье паломничество к святым мощам носило массовый характер. По свидетельству Григория Турского, «огромная толпа народа собралась вокруг могилы святого Ницетия, как рой пчел. Одни хватали кусочки воска, другие немножко пыли, некоторые вытягивали несколько нитей из покрывала на могиле или стебельки травы, принесенные богомольцами к подно­жию усыпальницы». Но мощей святых для поклонения не хватало, а разделение их на части еще не практиковалось. За мощами совер­шались длительные путешествия по многим странам Европы. По­явилось много странствующих монахов, которые переходили из одного монастыря в другой, всячески избегая контроля.

В большой чести у паломников были св. Иларий в Пуатье, св. Марциал в Лиможе, св. Сернен в Тулузе, св. Дени в Париже, св. Реми в Реймсе, св. Мартин в Туре, которому шли поклоняться за 200 км и более. Со временем объектами поклонения паломни­ков становятся гробницы епископов. Известно паломничество ос­нователя франкского государства Хлодвига к обители Сен-Мар­тен в Туре в 498 г.

К «местным» паломническим центрам можно отнести Гаргано, знаменитый чудесами св. Михаила, или Кассино, прослав­ленный св. Бенедиктом. Были свои святыни и на Пиренейском полуострове, занятом маврами, куда также шли паломники из Европы. Французский король Робер ездил в Рим поклониться мощам св. Петра и Павла. Пилигримы шли и в Египет, где странствовали по пустыням близ древнего Мемфиса, «приобщаясь» к жизни знаменитых пустынников – Павла и Антония. Но, конечно, самым сокровенным желанием тех, кто пускался в далекий, очень трудный и опасный путь, было посещение Иерусалима.

В Византии первые итинерарии (путеводители) для пилигримов, написанные на греческом языке, относят ко второй полови­не VIII в. Самый ранний из них – «Повесть Епифания Агиополита о Сирии и Св. Граде». На всем протяжении своего труда Епифаний следует определенной целевой установке – дать в руки других паломников предельно краткий и информативный путево­дитель «по святым местам». Он достаточно редко выходит за рам­ки церковно-исторической и библейско-евангельской тематики. Стиль его предельно лаконичен. Все его указания отличаются боль­шой точностью, по всей вероятности, во время своего путеше­ствия он вел дневниковые записи.

В XII в. византийским паломником Иоанном Фокой составля­ется еще один итинерарии. Он озаглавлен «Краткое сказание о городах и странах от Антиохии до Иерусалима, а также Сирии, Финикии и о святых местах Палестины». Автор в молодые годы был воином, потом стал священником, предпринял путешествие в Святую Землю. По возвращении он решил описать свои палом­нические впечатления, при этом не предполагая, что его сочине­ние будет использоваться как путеводитель. Он предназначал свой труд «тем, которые сами не видели этих прекрасных мест, а слу­чайно от кого-либо слыхали о них, так как мое изложение дает, я думаю, более ясное о них представление, да и видевшим доста­вит кое-какое удовольствие; ибо, на что с удовольствием смотре­лось, о том приятно и послушать».

Описание паломничества Иоанн Фока начинает с Антиохии. За­тем он дает характеристики Бейруту, Сидону, Тиру, Назарету и т.д. О самом «Святом Граде» он рассказывает довольно кратко. Но очень подробно описывает христианские святыни в его окрестностях, в долине р. Иордан и вблизи Мертвого моря: монастыри, храмы, жи­лища отшельников. Он посетил также Вифлеем, Кесарию Палес­тинскую, откуда и отплыл в место своего проживания – остров Крит. Особенно Иоанну Фоке удавались описания памятников ис­кусства и пейзажей. Иногда даже он позволял себе запечатлеть поразивший его воображение ландшафт, не содержащий сакраль­ных достопримечательностей.

Характерной чертой автора являлась его религиозная терпи­мость. Он без малейшей неприязни говорил о католиках, армянах-монофизитах, самаритянах. А о католическом епископе Иерусалима отзывался с большим уважением, так как последний распорядился в Вифлеемском храме, построенном на средства византийского императора Мануила I Комнина, поместить портрет этого императора. С симпатией пишет он и о наличии на горе Фавор латинского и греческого монастырей.

Этому автору свойственен рационализм, не изменявший ему даже тогда, когда речь заходила о христианских святынях. Приме­ром этому служат его рассуждения о башне Давида в Иерусалиме. «Это огромнейшая башня, и хотя все в Иерусалиме признают ее Давидовой, но мне думается, что можно сомневаться в этом с достаточным основанием. Иосиф повествует, что Давидова баш­ня была из белого тесаного камня; храм же и другие две башни были построены после Иродом во имя Фасаила и Мариамны; а эта построена из обыкновенного камня. И, может быть, ныне возведена на фундаменте древнейшей башни». Благодаря широте своего кругозора, Иоанн Фока в своем «Сказании...» отметил огромное количество фактов исторического, этнологического, географического значения. Великолепны его описания фресок «дома Иосифа» в Назарете и «пещеры Рождества Христова» в Вифлееме. «Сказание...» по своей структуре и содержанию ближе к ранним латиноязычным запискам пилигримов, в которых описывается путь европей­ских паломников в Святую Землю. Византийские итинерарии пи­лигримов существенно отличались от светских итинерариев. Паломники Византии редко указывают расстояния между географическими объектами, для них не характерна строгая и лаконич­ная четкость итинерариев. Утилитарные функции путеводителя сочетаются в них с образовательными, благочестиво-пропаганди­стскими и даже художественными. Это – произведения синтети­ческого типа. Они являются одновременно и итинерариями, и путевыми заметками, и проповедями.

 

Паломничеством, конечно же, пытались замаливать грехи. К зна­менитейшим западно-европейским паломникам XI в. относят Фулька Анжуйского, обвиненного как в убийстве жены, так и в других преступлениях, который три раза посещал Святую Землю; Роберта Нормандского, отца Вильгельма Завоевателя, по веле­ни которого был убит его брат Ричард. Роберт, прибыв в Иеру­салим, увидел перед воротами города многочисленную толпу странников, ожидавшую доброго богача, который бы уплатил за них пошлину, открывавшую доступ к святыням. Легенда утверж­дает, что он заплатил за всех паломников. В 1054 г. епископ Камбрейский Литберг осуществил паломничество во главе более 3000 человек из Фландрии и Пикардии. Но почти все из его «войска божьего» погибли в Болгарии от голода, а оставшиеся в живых подвергались нападениям мусульман. Спустя десять лет еще более многочисленный отряд из германских земель также отправился в путь с берегов Рейна. Они достигли Палестины, где патриарх Иерусалимский сделал им торжественную встречу под звуки литавр.

Паломники попадали в город через Ефраимские ворота, при входе с них брали подать. После поста с молитвами, одетые в саван, они посещали церковь Гроба Господня. Этот саван сохранял­ся ими всю оставшуюся жизнь, и, как правило, в нем их и хоронили. Многие старались посетить Вифлеем и брали оттуда с собой на родину пальмовую ветвь.

Мотивация паломничества была разной. Это могла быть и бла­годарность Всевышнему после одержанной победы, выздоровле­ния или избежания опасности. Иногда поводом для похода было сновидение или явление во время сна. Некоторые родители еще в колыбели предназначали детей к богомолью. Когда те вырастали, они вынуждены были совершить паломничество. Пилигримов при­нимали везде и вместо платы за проживание просили, чтобы они молились за хозяев. Странники часто не имели никакой другой «защиты», кроме креста, и путеводителями своими считали анге­лов, «которым Бог предписал охранять детей своих и наставлять их на всех их путях».

Следующей после паломничества заслугой считалась помощь паломникам. Для приема странников устраивались гостиницы – госпитали (hospes). Они располагались в самых разных местах: и по берегам рек, и на вершинах гор, и в многолюдных городах, и в пустынных местностях. В XI в. особенно славился своим приемом паломников, следующих из Бургундии в Италию, монастырь на горе Денисе. И в Венгрии, и в малоазийских государствах пили­гримы всегда считались привилегированными лицами среди про­чих христиан.

Особую «сервисную службу» для паломников представлял со­бой рыцарский Орден госпитальеров (иоаннитов). Он берет свое начало от госпиталя (hospitale hierosolymitanum), расположенного в Иерусалиме при монастыре Девы Марии, где еще задолго до арабских завоеваний принимали и лечили пилигримов, пришед­ших в Святую Землю. Но после того как во главе этого учрежде­ния стал Герард, было создано братство, сформирован его устав, который был утвержден римскими первосвященниками в XII в.

Первоначальной задачей братства была помощь больным, па-зимникам и купцам, а также защита паломников от разбоя не­верных, что и вызвало боевой дух рыцарей этого Ордена. Особо славились среди пилигримов гостиницы, расположенные прямо против Гроба Господня. Но постепенно госпитальерами была создана целая сеть гостиниц в городах и местечках не только Святой Земли, но и по всему Ближнему Востоку, в паломнических центрах. Госпитальеры называли странствующих «господами», а себя, их «слугами». Часто они помогали путешественникам деньгами. Известны случаи, когда в Иерусалиме госпитальеры приносили

Дневную выручку в гостиницы, оставляя ее паломникам.

Но постепенно на первое место стали все больше выдвигаться военные цели, помощь паломникам стали оказывать лишь отдельные рыцари Ордена. В 1259 г. римский папа даже специальным указом утвердил три вида членов Ордена: рыцари, священники и братья-госпитальеры.

Паломнический «туризм» был необыкновенно прибыльным. У Ордена было множество земельных владений, полученных, главным образом, в результате дарений, как на Востоке, так и в Европе: во Франции, Италии, Англии, Германии, Кастилии и Арагоне. Дела Ордена настолько процветали, что было создано в XII–XIII вв. даже орденское государство. Но оно просуществовало только до 1291 г. Госпитальеры вынуждены были покинуть Палестину и перебраться на Кипр. Здесь они вновь усилились, приобрели остров Родос и создали островное государство, дол­гое время бывшее оплотом христианства на Востоке. Но под на­тиском турок они вынуждены были покинуть Родос. Их послед­ним пристанищем стал подаренный им в 1530 г. императором Карлом V остров Мальта, после чего Орден стал называться маль­тийским.

Защитой паломников занимались и другие рыцарские ордена, например, Орден тамплиеров.

По окончании своего странствия в Святую Землю странник приобретал особую святость, его отправление, как и возвраще­ние, сопровождалось определенными церковными обрядами. Когда он шел в дорогу, то священник подавал ему, вместе с котомкой и посохом, полотно с изображением креста, одежда странника окроплялась святой водой. И духовенство провожало его специ­альной процессией до следующего прихода. Паломником мог стать не каждый. Для этого требовалось не только согласие родственни­ков, но и дозволение своего епископа. Священнослужители до­тошно интересовались жизнью и нравами будущего паломника. Главное, что их интересовало, – «не вследствие ли пустого любо­пытства видеть чужие страны» собирается верующий в это путе­шествие. Было хорошо известно, что многие богатые люди посе­щали святые места из пустого тщеславия, а по возвращении хвастались своими приключениями и делились воспоминаниями далеко не всегда религиозного характера.

Достаточно трудно было пройти этот отбор, как ни странно, самим священнослужителям. Ибо их подозревали в том, что ос­новным желанием данного тура было возвращение к светской жизни. Никто не мог проследить, как они будут соблюдать во вре­мя странствия одно из важнейших предписаний для всего католи­ческого духовенства – целибат.

Паломнику выдавался род паспорта, которым его рекомендо­вали духовным и светским властям, а также всем христианам. Ниже приводится стандартный образец такого документа:

«Ко всем святым, достопочтенной братии, королям, властите­лям, епископам, графам, аббатам и прочим, и ко всему христи­анскому народу, как в городах, деревнях, так и в монастырях.

Во имя Бога мы свидетельствуем сим Вашему Величеству или Вашему Сиятельству, что предъявитель сего, наш брат (такой-то), просил у нас дозволения пути с миром на богомолье (туда-то) или для отпущения грехов, или для молитвы о нашем согласии; а по сему мы вручаем настоящую грамоту, в которой приветствуем Вас, просим именем любви к Богу и Святому Петру принять его как гостя и быть ему полезным на пути как туда, так и оттуда, чтобы он возвратился здоров и невредим в дом свой; и, по Вашему доброму обычаю, дайте ему счастливо провести дни свои.

Да хранит Вас Бог, присно царствующий в своем царствии. Мы приветствуем Вас от всего сердца».

Ниже стояла печать епископа или сюзерена. После того как страннику выдавался паспорт и служился молебен, он уже прак­тически не мог отказаться от паломничества, так как его поведение приравнялось бы к клятвопреступлению. По возвращении пи­лигрима также служился особый молебен, а на алтарь местного храма возлагалась пальмовая ветвь, принесенная из Палестины, в знак счастливого окончания странствия.

 

Средневековое паломничество было полимотивационным явле­нием. Кроме религиозных чувств, определенной частью пилигримов владели совершенно мирские желания, вполне совпадающие с теми мотивами, которые присущи современному зарубежному туризму. Эпоха крестовых походов, вероятно, является самым грандиоз­ным и величественным событием Средневековья. Это время масш­табных военных экспедиций западных стран под эгидой католической церкви на Ближний Восток. Официально провозглашаемыми целями крестовых походов было освобождение Святой Земли от неверных – мусульман – и завладение общехристианскими свя­тынями, отданными на «поругание» исламу. При массовом стече­нии народа зачитывались письма известных паломников о поло­жении христиан и паломников из европейских стран на Ближнем Востоке.

«В Палестину стекались во множестве греки и латины, по обету поклонения святым местам. Пройдя по неприятельской земле через тысячу смертей, они являлись к городским воротам, но не могли войти в них, не заплатив в виде подати одного золотого привратникам. Потеряв все на пути и едва сохранив жизнь, они не имели, чем заплатить подати. Вследствие этого, тысячи пилигримов, собравшись в предместьях города, доходили до совершенной наготы и погибали от голода и нищеты.

Но если ты и заплатил, надобно было бояться, что ходя без предосторожностей при посещении святых мест, они могут быть убиты, оплеваны и даже где-нибудь задушены. Церкви подвергались ежедневно жестоким нападениям. Во время богослужения неверные, наводя ужас на христиан своими криками и бешен­ством, вбегали неожиданно в храм, садились на алтари, опрокидывали чаши, топтали ногами сосуды, посвященные служению Господу, ломали мрамор и наносили духовенству оскорбления и побои. С самим владыкой патриархом обращались как с лицом презренным и ничтожным, хватая его за бороду и волосы, свер­гали с престола и бросали на землю», – писал архиепископ Виль­гельм Тирский.

Есть, правда, и другие свидетельства, что христианам жилось не так плохо в Палестине и что некоторые из них провоцировали выступления мусульман против себя и других паломников, например демонстративно перед вхождением в занятый мусульма­нами город читали христианские молитвы перед городскими во­ротами и т.п.

Люди, которые собирались в Святую Землю, следуя терминоло­гии того времени, «принимали крест». И, как они говорили, совер­шали «паломничества», «хождения». Сам термин «крестовые похо­ды» в то время не употреблялся, он возник в более поздние времена, когда эта эпоха уже давно миновала. В конце XVII в. придворным историком Людовика XIV Луи Мэмбуром был написан научный труд, посвященный этой эпохе. Он носил название «История кре­стовых походов». С того времени термин «крестовые походы» и был закреплен как в научной литературе, так и в обиходе.

Крестовые походы – это явление, которое изменило положе­ние народов, без их учета невозможно восстановить ход истори­ческих событий. Для крестовых походов характерна, во-первых, повсеместность, всеобщность. В них участвовало, так или иначе, все население Европы. Это «общеевропейское событие в каждой стране было народным, где объединялись все сословия: короли, рыцари, горожане, земледельцы», оно формировало нравствен­ное единство нации.

Именно крестовые походы обнаружили наличие христианской Европы как единого целого. У европейцев появились единые сти­мулы – нравственного, общественного и, разумеется, военного и экономического характера.

В 1095 г. папа Урбан II перед тысячной толпой верующих города Клермона произнес проповедь, призывавшую к священной войне против неверных. Урбан II знал, что многотысячная толпа перед ним не состоит из людей безгрешных, очевидно, что часть из них многократно преступала закон, но это не только не ослабило его энтузиазма, но содействовало подъему мысли и чувства. Экзальта­ция чувств папы римского во время этой речи, густо пересыпае­мой изречениями пророков, была столь велика, что сопровождалась не только его плачем, но и рыданиями. «К общественному чувству делается воззвание во имя Евангелия, – говорил он, – и разбойники и убийцы призываются на служение ему, именно потому, что они разбойники и убийцы. Направьте свое оружие, обагренное кровью ваших братьев, против врагов Христианской веры! Вы угнетали сирот и вдов, убийцы, осквернители храмов, граби­ли чужого достояния; вы, которых нанимают для того, чтобы поливать христианскую кровь. Спешите, если только вам дорого спасение вашей души, стать под знамя Христа, на защиту Иерусалима». Он призывал католиков отправиться на освобожде­ние Гроба Господня, обещая церковное покровительство участ­никам этого похода, а также определенную материальную выгоду:

на время отсутствия крестоносцев их имущество и семьи дол­жны были находиться под охраной церкви;

крестоносцы на время похода освобождались от каких-либо долговых обязательств, а также от податей и налогов;

крепостные, пожелавшие принять участие в походе, освобож­дались от власти своих феодалов.

Кроме того, церковь обещала отпущение грехов всем, кто при­мет крест.

 

Первый поход можно разделить на две части – «поход бедноты» и рыцарский поход. Крестьяне и городские маргиналы Северной и Средней Франции и Западной Германии в количестве около 30 000 человек, часто с семьями, плохо или совсем не вооруженные, от­правились в Палестину весной 1096 г. Многие из них продавали всю свою движимость и недвижимость. Эту нестройную массу бедноты возглавляли Петр Пустынник и нищий рыцарь Вальтер Голяк. Дви­гались они по хорошо известному паломникам пути – по Рейну и Дунаю, зачастую дотла разоряя те местности, через которые ле­жал их путь. Они проходили подобно саранче, забирая не только продовольствие, но и все, что хотя бы напоминало транспортное средство. Массовое мародерство, разбои настроили против них местное население.

В некоторых странах отпор «паломникам» стали организовы­вать на государственном уровне: Венгрия, византийская Болгария, – при этом, жестко канализируя крестоносцев по заданно­му маршруту, не давали им возможности свернуть с дороги или «Рассеяться». Византийские чиновники сделали все возможное, чтобы четко и организованно переправить эту массу людей через проливы в максимально короткие сроки. В Малой Азии случилось то, чего необходимо было ожидать с самого начала. Турки-сельджуки дали возможность крестоносцам дойти лишь до города Никеи, где почти все они были перебиты. Лишь отряду в 3000 человек удалось спастись и достичь Европы.

Осенью того же 1096 г. в поход двинулись рыцарские отряды.

Их подготовка к этому путешествию носила совершенно иной характер. Они запаслись деньгами, продовольствием, вооружением. Их ополчение состояло из нескольких частей. Во главе рыцарей Северной Франции стоял нормандский герцог Роберт, южане шли под командованием графа Раймонда Тулузского. Рыцари Лотарингии возглавлялись герцогом Готфридом Бульонским и его братом Балдуином, а рыцари Южной Италии шли под водительством Боэмунда Тарентского. Рыцарские отряды сопровождались огромными толпами крестьян, а вслед за ними тянулись казавшиеся бесконечными обозы.

Двигаясь различными путями – например, норманны южной Италии использовали морской путь – все эти абсолютно самостоя­тельные отряды встретились у стен Константинополя весной 1097 г. Отношения с властями Византии не сложились. Объяснение это­му легко можно обнаружить в вызывающем поведении кресто­носцев и в уже известных грабежах жителей столицы. Начались скло­ки и внутри лагеря крестоносцев за главенство не только общего командования, но даже права первыми переправиться на азиат­ский берег Босфора.